Вудсток был не родовой мукой, а предсмертным блаженством хип-культуры. Если угодно, сильнейшим её оргазмом: испытав его, она умерла от счастья, а умерев, благополучно вписалась в истеблишмент.
Всем известно, что Вудстокский фестиваль (Woodstock Music & Art Fair, 15—17.08, 1969) — это незабываемый и неповторимый триумф контркультуры 60-х годов.
Три дня беспечной эйфории, свободной любви, любимой музыки и, куда же деваться, психоделических веществ, которые продавались и потреблялись без всякого стеснения.
Кажется, что единственным большим желанием Майкла вне музыки было желание играть с детьми. И вовсе не так, как делает это Пьер Ришар в «Игрушке», а безо всякого педагогического мотива. Играть, и всё.
Читать дальше
Бояться было некого. «К вам подошёл подросток и выдохнул вам в лицо струю марихуанного дыма. Ваши действия? Неправильный ответ: «Арестую». Правильный ответ: «Глубоко вдохну дым и улыбнусь» — это из инструкции для нью-йоркских полисменов, которые должны были следить на фестивале за порядком (в последний момент их отозвали, передоверив контроль добровольцам).
Короче, праздник праздников и торжество из торжеств. Хиппианская Пасха.
1.
Вудсток — кульминационная, но также и бифуркационная точка в жизни целого поколения. Все как-то вдруг поняли, что жизнь предлагает на выбор несколько путей и выбор надо делать прямо сейчас. Большинство пошло по тому пути, который требует наименьших усилий сопротивления: вполне естественно.
Любим ли мы Вудсток-69 — мы, никогда на нём не бывавшие, но с волнением относящиеся к эпохе, его породившей? Можно с уверенностью сказать, что мы любим кино о нём…
Читать дальше
«Когда мы смотрим назад на «психоделические шестидесятые», Вудсток — это первое, с чего неизменно начинаются воспоминания», — писал кислотный гуру Тимоти Лири.
«Когда разговариваешь с людьми, побывавшими там, по мере того, как они добираются до седьмого неба своей памяти, где располагается Вудсток <…> они одушевляются так, как будто пересказывают мистическое событие», — пишет Джин Янг.
Вудсток стал культурной легендой, но также и успешным брендом (права на имя Woodstock и всю атрибутику принадлежат Warner Brothers).
В юбилейные годы — 1979, 1989, 1994, 1999 — проводились мемориальные фестивали; на последнем собралось — притом что билеты в среднем стоили 180 долларов — более 200 тыс. человек.
Они повеселились всласть, хоть и не в стиле миролюбивых хиппи: под конец фестиваля сожгли на кострах тьму уже ненужных палаток и четыре попавшихся под руку грузовика, поломали несколько колонок, прибывших полицейских закидали апельсинами.
В итоге было задержано 17 человек (те, кого выхватывали из машин за вождение в ненадлежащем состоянии, не в счёт, они были нужны лишь для полицейской статистики), в госпиталь попало 44 (интересно бы задним числом узнать, сколько из них было избито копами) и ещё один пожилой любитель острых ощущений умер от сердечного приступа.
Поселковые драки стенка на стенку обычно заканчиваются куда печальней, но СМИ дружно взвыли о новом вандализме, пафосе разрушения, агрессивной социопатии и т.д. Надо же было из чего-то делать сенсацию.
Вудсток-2009 планировался с особым размахом: концерты в Нью-Йорке и Берлине; в программе помимо нынешних звёзд рока — хедлайнеры Вудстока-69: «The Who», «Crosby, Stills and Nash», Джо Кокер и, может быть, Сантана; и открывать его будет Ричи Хэвенс — тот самый, который в 69-м пел первым, и вход будет свободный, как в 69-м, и вот ничего этого не будет. Совсем.
Майкл Ланг (тоже тот самый) не смог найти спонсоров на необходимые 8—10 млн долларов. Объявил он об этом только 3 августа — надеялся, должно быть, что все проблемы опять удастся решить в последнюю минуту.
Он всегда был промоутером особого, хиппового замеса, этот Майкл Ланг.
2.
Что касается организации, Вудсток-69 был фантастическим скопищем просчётов, проколов и накладок. Под грузом бестолковщины идея попросту обязана была рухнуть, и почему этого не произошло, известно лишь небесам.
Начать с того, что Ланг не очень-то хотел проводить фестиваль. Он и его компаньон Арти Корнфилд мечтали о собственной студии звукозаписи, и всё, что они затевали, было нацелено на её раскрутку.
Денег у них было мало. Узнав из газет, что «два молодых человека с неограниченными финансовыми возможностями ищут интересные и легитимные способы вложения капитала», они вышли на Джона Робертса и Джоэла Розенмана. Идея студии совсем не заинтересовала молодых и мечтательных венчурных бизнесменов, а вот в фестиваль — на 50 тыс. зрителей (потолком для рок-н-ролл-шоу пока ещё было 40), с умеренными ценами на билеты, едой, питьём, гарантиями безопасности и небольшой прибылью в итоге — они рискнули вложиться.
Так родилась компания Woodstock Ventures.
Слово «Вудсток» с самого начала было выбрано в рекламных целях. Оно было знакомо всему beautiful people (самоназвание хиппи): в городке была коммуна, где обосновались Боб Дилан, Тим Хардин, группа The Band и другие хорошие люди.
На самом деле фестиваль планировалось провести в Уолквилле, в сорока милях к югу от Вудстока. К середине июля выяснилось, что Ланг слегка перестарался с рекламой: поднявшаяся шумиха встревожила уолквилльцев и фестивалю отказали в площадке. Оно бы не беда (предложения от соседей возникли сразу, и организаторы выбрали ферму Макса Ясгура в Бетеле: 600 акров возле озера Уайт и неподалёку от берега — невысокий плоский холм: идеальная естественная сцена), но в августе стало ясно: с рекламой Ланг перестарался очень-очень сильно.
Согласно одной версии (статья Эндрю Копкинда), разлакомившийся beautiful people начал собираться в Бетеле задолго до открытия фестиваля; к тому времени, когда нужно было огораживать зрительское пространство, организаторы обнаружили у озера Уайт примерно 50 тыс. человек, решительно не хотевших ни платить за билеты, ни убираться с насиженных мест.
Согласно другой, более поздней версии (воспоминания Эллиота Тайбера), проснувшийся в пятницу утром Майкл Ланг узнал, что киоски для продажи билетов не были поставлены вовремя и ставить их уже некогда: волей-неволей вход пришлось объявить свободным.
«Тогда у него (у Ланга. — А.С.) появилось предчувствие, что Вудсток не соберёт ни доллара», — пишет Э. Тайбер. Предчувствие оправдалось, но это были ещё цветочки.
Начались перебои с едой. К водяным цистернам (воду качали из озера, сначала по 1 доллару за галлон, потом по дружбе, задаром; кипятить было некогда, сыпали убойные дозы хлорки) выстроились бесконечные очереди.
Передвижные туалеты не могли вместить всех желающих, добровольцы рыли отхожие ямы. Окрестности были запружены машинами, пробки на дорогах растянулись на девять миль, а народ всё валил и валил. «Утром в пятницу <…> появилось ощущение блокады: если пробиться на фестиваль было очень сложно, то уехать назад и вовсе невозможно» (Э. Копкинд).
Фестиваль должен был начаться в 16:00, начался в 17:07 (ждать больше было нельзя), и совсем не так, как планировалось. Из пяти участников, заявленных первыми, добраться до озера Уайт сумел только Тим Хардин, который блуждал за сценой в совершенно нерабочем состоянии.
Шестым номером шёл Ричи Хэвенс: когда он отыграл свою программу, его попросили петь дальше, пока на армейском вертолёте не прилетит «музыкальное подкрепление».
Петь ему пришлось около трёх часов. В довершение всех прелестей поздним вечером, во время выступления Рави Шанкара, полил дождь, и музыкант, боясь промочить свой уникальный ситар, ушёл со сцены. Потом разразилась настоящая гроза, и поле Макса Ясгура, на котором ночевали вудстокцы, превратилось в болото.
В субботу помимо бытовых проблем, усугублявшихся с каждым часом, остро обозначились медицинские. Официально на Вудстоке было зарегистрировано 5162 медицинских случая, по большей части это были тепловые удары и порезанные ступни.
Из-за злоупотребления наркотиками (это фиксировалось с особой строгостью) пострадало 797 человек; двоих не откачали. Тут же навалились и финансовые закавыки: в воздухе пронеслось, что у Ланга и его компаньонов кончились деньги.
Дженис Джоплин, The Who и даже известные бессребреники Grateful Dead отказались выступать без предоплаты. То есть отказались не они, а их менеджеры, но от этого было не легче: деньги и вправду кончились.
А народ всё валил и валил: подъезжали «хиппи выходного дня» — молодой средний класс, большей частью студенты университетов и колледжей.
К воскресенью, по данным полисменов, фестиваль собрал 450 тыс. человек, по мнению энтузиастов — все 700 («Это подтверждается аэрофотосъёмкой, к тому же многие находились под деревьями», — пишет Берт Фельдман).
Менеджеров уговорили чуть-чуть подождать, и их не обманули: под утро кое-что удалось одолжить благодаря связям Джона Робертса и его семьи. («Я думал, что сделала бы полумиллионная толпа, если бы я не нашёл деньги», — говорил заимодавец, банкир Чарли Принс). Шоу продолжалось.
Оно закончилось утром в понедельник, в 10:30. Последним выступал Джими Хендрикс, ему заплатили больше всех: 32 тыс. долларов (общий гонорар музыкантов был равен 180 тысячам). Прямой убыток от Вудстока составлял на этот момент 1,3 млн долларов.
3.
«Мы все втянуты сейчас в путешествие по выживанию. Нет больше той скорости, которая была топливом шестидесятых <…> И не то чтобы они этого не заслуживали: несомненно, они все получили то, что им причиталось. Все эти патетически нетерпеливые кислотные фрики, полагавшие, что они смогут купить Мир и Понимание по три бакса за дозу. Но все их потери и поражения — одновременно и наши потери и поражения».
В этом году фестиваль прошёл между Сциллой и Харибдой — пятничный дождь не стал ливнем, хотя подпортил парковки, а два последующих дня солнца не выжгли траву. Сухая солнечная погода при полном безветрии — настоящая рок-н-ролльная погода…
Читать дальше
Это пишет Хантер С. Томпсон в 1971 году (если вы не читали книжку, то, возможно, видели фильм «Страх и ненависть в Лас-Вегасе» с Джонни Деппом в главной роли); казалось бы, прошло два года, всего ничего, а интонации — ожесточённые, почти истерические — свидетельствуют: недавнее прошлое стало завершённым прошлым.
Дело не в том, что мир резко изменился к худшему, совсем наоборот: стало до боли ясно, что изменить его не удастся. До Вудстока и на Вудстоке рок-н-ролл был (по крайней мере ощущал себя) новым жизнетворчеством; после Вудстока он стал всего лишь искусством.
Кто бы спорил: рок-музыка 70-х годов великолепна. По богатству мысли, по дерзости и по количеству счастливых открытий, случавшихся ни с того ни с сего, с ней можно сопоставить лишь 80-е годы XVIII века — время Моцарта.
И нужно сделать над собой некое усилие, чтобы разглядеть за этим великолепием вырождение веры.
Эбби Хоффман, вожак ультрарадикальных хиппи («йиппи»), провозгласивший «рождение нации Вудстока и смерть Американского динозавра», промахнулся на параллакс.
(В скобках: оный Эбби Хоффман — колоритнейшая личность. Он знаменит многим, но едва ли не более всего тем, что во второй день Вудстока, обожравшись кислоты, выскочил на сцену и стал требовать свободы для некоего Джонни Синклера. На сцене в это время находились The Who, и Пит Тауншенд врезал Хоффману по башке грифом гитары: это был единственный случай, когда на Вудстоке кто-то кого-то ударил. «Я никогда не видел такого огромного скопления людей на столь малой площади, которые бы вели себя так мирно», — скажет потом шеф калифорнийской полиции Джозеф Кимбл).
Вудсток был не родовой мукой, а предсмертным блаженством хип-культуры. Если угодно, сильнейшим её оргазмом: испытав его, она умерла от счастья, а умерев, благополучно вписалась в истеблишмент.
Видимо, существуют некие строгие причины, по которым тайная свобода, однажды сделавшись явной, обязана умереть. И бог с ней. Испытанных радостей нам, конечно, не вернуть, но исследовать причины поражений тоже очень интересно.
Комментариев нет:
Отправить комментарий